О ВОЙНЕ

Самая страшная и бессмысленная война – это война из принципа. Когда стороны хотят не только (и не столько) вернуть свои земли и привилегии, но еще и сломать противника – духовно и навсегда.

Помните, в детском саду здравомыслящие воспитатели усмиряли нас одной лишь фразой: «Кто умнее, тот и прекратит»? Прошли те времена, судя по всему. Для всего человечества в целом. Оно повзрослело, но не поумнело: бои теперь идут не до «первой крови», как у незрелых подростков, а до последней, как у взрослых корсиканцев. И список государств, которых «умом не понять», с каждым годом становится всё длиннее и длиннее.

Ничего нынче не стоит человеческая жизнь. Мы теперь не пытаемся договариваться, но стреляем на звук. Мы теперь не платим выкуп за заложников, но зато готовы платить за головы террористов. Пусть даже те же деньги уходят всё тем же террористам, обнуляясь в итоге.

А может, и правда – шарахнуть один раз по «умникам» водородной бомбой, как это уже предлагал gloriel? И еще раз, и еще… А потом взорвать к ебеням эту планету и пойти всем дружным строем в Царствие небесное? Чтоб никому не обидно было.

О НАСТОЯЩИХ КОРРЕКТОРАХ

Настоящие корректоры, друзья мои, на дороге не валяются. Выпускницы не-скажу-чего, которые задают вопросы типа: «У вас тут написано «парапсихологи»... Вы, наверное, имели в виду пару психологов?» никакого отношения к этому цеху не имеют.

Я говорю о корректорах с большой буквы «К».

Настоящий корректор – дотошен и любопытен. :) Он обладает энциклопедическими знаниями, ревниво следит за малейшими колебаниями норм СРЛЯ, знает «Справочник трудностей…» Розенталя как «Отче наш» и при этом никогда не стыдится проверить себя по словарям, коих у него в избытке.

Настоящий корректор – это боец того «невидимого фронта», который в равной степени защищает ленивого, замученного, пьяного, усталого или лоханувшегося журналиста (а частенько – и главреда) от позора. В то же время сам корректор не имеет права на расслабленность, переутомление или головную боль. (А корректоры старой школы еще помнят, как за пропущенную ошибку сажали, ссылали или, в лучшем случае, выгоняли с работы).

Беда подкралась к ним незаметно – вместе со всеобщей компьютеризацией, которая, по идее, должна была довести процесс выпуска газеты до совершенства. На деле же она превратила этот процесс в потогонную систему: всё – с колёс, ура, вперед и гони гусей.

Глава издательского холдинга, не имеющий никакого отношения к журналистике, вызывал корректоров на ковер и делал им внушения за то, что они… медленно читают. Он упорно и целенаправленно добивался того, чтобы корректорская правка была сокращена до минимума.

…Для начала из заголовков напрочь исчезла буква «Ё». Потом были забыты правила переносов суффиксов и префиксов (не говоря уже о переносах, ведущих к неблагозвучию, например: «во время фе-вральского заседания», «ко-манда» и «манда-рины»). А в довершение «ереси» висячие строки начали нагло помахивать своим коротким хвостом…

А потом старые корректоры начали уходить. Лучшие. Таких больше не делают…