ИСТОРИЯ ПРО БОЛЬШУЮ И СТРАШНУЮ СВИНОФЕРМУ (полная версия)

[soboleva_t]

Хотела выложить эту историю кусками, чтобы не надо было лезть под кат, ну да ладно, ловите:

1. «Ведь я институтка, я дочь камергера…»

Вообще-то я сама напросилась в ту командировку на свиноферму. Во-первых, у меня там работала одноклассница Ленка и мне хотелось ее повидать, во-вторых, это освобождало меня от освещения ненавистных отчетно-выборных собраний в городе (какой дурак добровольно поедет в село?), а в-третьих, мне было просто интересно понять, как такой человек, как Ленка, может работать на свиноферме.

В школе Ленка была типичной институтской барышней. Модная в то время шапочка-«таблетка» и повязанный сверху шарф-«паутинка» шли ей необыкновенно!.. Училась она, что называется, «выше среднего», хорошо рисовала и с отличием окончила музыкальную школу. Поэтому ее выбор – сельскохозинститут, зоотехника – был для меня полной неожиданностью. Да, в школьные годы она с ума сходила по кошкам и лошадям, но… не до такой же степени! Оказалось – до такой.

И вот я приехала к ней в совхоз, где она в свои 23 года была уже весьма уважаемым человеком: главный зоотехник, величают по имени-отчеству, отдельная квартира в каменном доме… Если честно, то я боялась, что увижу замкнутую унылую девицу, которая поняла свою ошибку и мечтает сбежать к… ну, в общем, куда-нибудь сбежать. Ничего подобного! Ленка была полна энергии и совершенно непоказной жизнерадостности. Часов до двух ночи мы топили печку (дело было ранней зимой), что-то готовили, тихонько попивали сладкую домашнюю наливку и болтали без умолку, вспоминая наши школьные годы.

2. «Снимите это немедленно!»

Утром я проснулась от того, что кто-то громко произнес мою фамилию: «…читайте в статье Татьяны Соболевой». Оказалось, что областное радио транслировало в это время обзор местной печати. Не могу сказать, что подобное пробуждение было самым приятным в моей жизни: уж больно напоминало окрик классной руководительницы. :) Впрочем, Ленка уже давно хлопотала на кухне – готовила нам завтрак. На часах было 6.15.

После завтрака Ленка скептически оглядела мое старенькое пальтишко (она еще до командировки предупредила меня по телефону, что одевать нужно «то, что не жалко выбросить») и объявила:

– Не пойдет!.. Ладно, на ферме мы тебе что-нибудь подберем.

В результате мне подобрали: ватник, штаны, валенки и старый шерстяной платок. Варежки я оставила свои (прошу запомнить!). И – началось…

3. Поросята с кашей

На свиноферме было три главных корпуса для животных, которых откармливали на убой. Вообще-то под глаголом «откармливать» я до этого подразумевала иные условия ухода и содержания. Мне почему-то представлялся обжора-монах из «Легенды об Уленшпигеле», которого круглые сутки потчевали различными деликатесами (типа фуа-гра) до тех пор, пока он не окочурился не перевесил Ламме Гудзака.

Короче, к советским свиньям весь этот эпизод не имел ровно никакого отношения! Первым делом меня подкосил крепкий нашатырный дух (сиречь – аммиачный). То есть, вдохнуть-то я вдохнула, но выдохнуть уже не могла. Нос моментально заложило. Из вытаращенных глаз текли слезы.

– Это ничего! – подбодрила меня Ленка. – К третьему корпусу уже «принюхаешься».

Я ей поверила и начала строчить в свой репортерский блокнот Ленкины комментарии.

-– Вот видишь эту длинную трубу? По ней поступает вода. А по этому лотку – еда.

(Так себе «лоток», между нами говоря. Эмалированный арык длиной в несколько сотен метров!).

– А вот в этих котлах готовится корм…

Котел зловеще шипел и шкворчал.

– Плохо то, что корм поступает в лоток сразу же после приготовления…

Это я уже и сама поняла. Потому что резвый худой поросенок при звуке заветного «розлива» немедленно вскочил всеми четырьмя копытцами в лоток (взрослым свиньям это было не под силу) и тут же был ошпарен кипящей кашей. С диким визгом он ринулся в родное стадо, но не нашел там ни поддержки, ни сочувствия.

4. Свинская жизнь

Невзирая не Ленкины обещанья, в третьем свином бараке корпусе мне легче не стало. Нет, меня уже не тошнило и не мутило от аммиака – просто вышибало нафиг из реальности. А так – ничего.:)

Тут Ленка раскололась:

– Вообще-то даже самые опытные свинарки привыкнуть не могут… У них по несколько раз в день кровь носом идет… (Спасибо, Лена, утешила!).

Зато глаза, кажется, попривыкли. Я сумела-таки разглядеть, что корпус поделен на правый и левый ряды, каждый ряд – на секции, в которых свиньи всех полов и возрастов кишмя кишат. В тесноте и в обиде. Серые, лопоухие, как слоны… Тут же едят, тут же гадят, тут же трахаются, как… ну да, как свиньи. Ведь это животные «второго сорта», на убой. Их не жалко. «Первосортные» – те отдельно содержатся – порода! Производители, другим словом.

Так выяснилось, что для первого сорта есть другие корпуса. Отдельно – для хряков, отдельно – для свиноматок с поросятами.

Корпус для хряков – ничего особенного. Чуть больше свежего воздуха, чуть меньше самцов на один кв.метр секции.

Корпус для свиноматок – это иллюстрация к советскому фильму «Свинарка и пастух». С одной лишь разницей: секция поменьше и поросят побольше. В клетке-секции тесно, а свинья – она большая вообще-то. Две трети секции точно занимает. И тут… Пока я соображала кто это так отчаянно визжит и матерится, Ленка уже по-ковбойски перемахнула через загородку первой секции и схватила развалившуюся матку за хвост. Свинья с видимой неохотой приподняла свою тушу, высвободив тем самым полузадушенного и пронзительно визжавшего поросенка. А мат-перемат, как выяснилось, исходил от Ленки.

5. Упражнения на бревне

А еще на свиноферме был корпус для свинских свиданий. Хотя «свидания» – это громко сказано, т.к. первосортные свиноматки подлежали исключительно искусственному оплодотворению. Так что правильнее было бы назвать этот корпус «банком спермы», а на свиноферме он именовался еще короче: «раболатория».

Вот где было по-настоящему тепло и светло («и мухи не кусали»)! В «предбаннике» я переоблачилась в белый халат и бахилы. Следующим отделением корпуса была душевая – но не для людей, а для породистых хряков-производителей. Белый кафель, фото обнаженных свинок приятный душ… Здесь же, на кафельном подиуме возвышался деревянный идол: грубо и примитивно, но вполне узнаваемо сработанная Свинья, выполненная в натуральную величину и ширину. Праматерь всех свиней. Тотем своего рода.

Идолица была отполирована до благородного блеска (такой блеск бывает у деревянных перил в госучреждениях).

За душевой оказалась еще одна комната, где, собственно, и располагалась «раболатория». Седенькая лаборантша страшно обрадовалась нашему визиту и с удовольствием ответила на все мои нескромные вопросы. Посвятила, так сказать, в тайну бытия. :)

Не знаю, интересно ли это кому-нибудь, но на всякий случай рассказываю, как происходит процесс изъятия спермы у хряков. Сначала производителя моют под теплым душем (опытные самцы уже знают, ЧТО за этим последует, поэтому душ принимают с большим удовольствием). Далее хряк взгромождается на деревянную идолицу, в паху которой находится пробирка для приема спермы, и… делает свое мужское дело.

Сам процесс мне наблюдать не довелось (да, между нами-то говоря, не очень-то и хотелось), но зато я собственным вооруженным глазом видела свинские сперматозоиды. Если честно – то меня постигло некоторое разочарование, т.к. я была уверена, что увижу под микроскопом тех самых хвостатых «живчиков», которых изображают в учебниках по биологии. Ничуть не бывало! Моему взору предстала некая коллоидная масса, которая вяло колыхалась на предметном стекле.

– Ыыы, - протянула я разочарованно. – А где хвосты?

Лаборантша с готовностью объяснила, что хвостов при таком увеличении не видно, да в этом и нет необходимости, главное – убедиться, что сперматозоиды живы, здоровы и рвутся в бой. :)

6. Чем пахнут ремесла?

Это я вам о своих впечатлениях рассказываю, а вообще-то цель моей командировки состояла в выявлении причин неблагополучного экономического положения данного совхоза. :)

Ну какие, какие там могли быть причины?! Непосильный план, нехватка кормов, повальное воровство и пьянство (среди работников, конечно, а не среди свиней). Ленка, со свойственным ей максимализмом, пыталась бороться со всем этим по мере сил: обидно, знаете ли, когда выращенных с таким трудом поросят губят почем зря. Но против системы, как известно, не попрешь. И поэтому на свежем снегу время от времени появлялись длинные кровавые полосы: по ночам воры забивали свинью прямо на пороге корпуса, потом привязывали к трактору и волокли тушу в ближайшую деревню. Вычисляли их элементарно – всё по тому же кровавому следу: кого-то сажали, кому-то давали условно, но и это не помогало.

Ленкина жизнь осложнялась еще и тем, что молодая одинокая девушка в совхозе – это нонсенс. Днем Ленку уважали как зоотехника и даже боялись, а по ночам к ней то и дело ломились пьяные мужики – ее же подчиненные… В общем, когда два года спустя Ленка оттуда всё же уехала, оставалось только порадоваться.

…А я по возвращению домой сильно пожалела, что не послушалась Ленкиного совета и не надела предложенных ею рукавиц. Потому что от моих варежек разило нашатырем так, что даже двухразовая стирка их не спасла. Да что там варежки! Мне казалась, что у меня даже кожа пропиталась этим едким духом… И еще несколько дней я не могла отмыться от свинского запаха, вспоминая стих Джанни Родари «Чем пахнут ремесла». Если кто помнит, стих заканчивается следующим умозаключением: «Только бездельник не пахнет никак!». А если точнее, то так:

«Сколько ни душится
Лодырь проклятый,
Очень неважно
Он пахнет, ребята!».

И на том спасибо, как говорится. :)